Книга Атомные шпионы. Охота за американскими ядерными секретами в годы холодной войны  - Оливер Пилат

Поскольку шпионы никогда не работают в одиночку, раскрытие одного агента сразу же создает чрезвычайную ситуацию для обеих сторон. Это касается и мирного времени, и войны, и предполагаемых союзников, и заклятых врагов. Какое-то время все идет размеренно, почти по-деловому: шпионаж и контршпионаж, удар и контрудар, парирование и рипост. И вдруг возникает отчаянная неразбериха, и, может быть, проливается кровь. Те, за кем шпионят, получают шанс «обыграть» враждебный аппарат, устранить его или поставить под свой контроль. Те, кто шпионит, если они достаточно умны или везучи, чтобы быстро установить, кто именно из их оперативников раскрыт, получают шанс заменить потерянное звено в цепочке связных и продолжать как ни в чем не бывало. Обычно вопрос решают скорость и хитрость, а не грубая сила.

Во время Второй мировой войны в Швейцарии на русских против Германии работала шпионская сеть Радо-Фута, в которую, по некоторым сведениям, входили Джордж и Джоанна Вилмер, обходительная чета советских агентов, муж и жена, прежде работавшие в Америке. На самом же деле они продались нацистам.

Сразу почувствовав опасность, один из руководителей агентурной сети посоветовал отказаться от услуг Вилмеров по причине их ненадежности, но Москва высмеяла и отвергла идею, что такие шпионы-ветераны могут перебежать к врагу. Критическая ситуация, которая таким образом не была устранена, разрешилась в замедленном темпе. Сначала Вилмеры попытались отвлечь действующего руководителя советской сети в надежде захватить шифровальную книгу и аппарат. Эта попытка сорвалась. Затем Вилмеры занялись установлением личности других членов группы Радо-Фута. И это им удалось. Затем нацистская тайная полиция приступила к решительным действиям. С помощью того, что можно назвать сексуальной уловкой (один из агентов абвера стал любовником важной русской шпионки), похищения, хитрости и тайного разоблачения перед швейцарской полицией, нацистам удалось вывести из игры главные элементы сети и заставить замолчать три ее «музыкальных шкатулки», как назывались в шифрограммах радиопередатчики.

Можно привести и другие примеры, но самое громкое потрясение XX века, случившееся из-за одного агента, это, конечно же, то, причиной которого стал Игорь Гузенко, двадцатишестилетний шифровальщик советского посольства в Оттаве. Однажды он решил, что умеренный климат демократии нравится ему больше суровых морозов тоталитаризма на родине, и вечером 5 сентября 1945 года вышел из посольства, прихватив документы, которые не просто разоблачили пять русских агентурных сетей, оперировавших в Канаде в то время, но сделали гораздо больше. Эти документы дали десятки зацепок, которые предстояло отследить по всему Западному полушарию и особенно в разных уголках Соединенных Штатов.

К сожалению, это не сразу удалось осознать в полной мере, но документы Гузенко на целых пять лет затормозили подпольную работу Советов в Америке и Европе по сбору всех необходимых кусочков информации об атомной бомбе.

Гузенко довольно верно понимал, что стоит на кону. Он полагал, что русские не остановятся перед убийством его самого и его жены ради того, чтобы не дать документам попасть к авторитетным органам. 6 сентября он попытался, но безуспешно, продать свою историю какой-нибудь канадской газете; как в кошмаре, он ходил от редактора к редактору, но так и не добрался ни до кого, кто воспринял бы его всерьез. В тот же вечер он заметил, что у его дома прячутся советские агенты. Он попросил офицера канадских ВВС, который жил в соседней квартире, взять на ночь его маленького сына, чтобы уцелел хотя бы один из членов его семьи. Офицер отреагировал смело, оставил всех Гузенко на попечение другого соседа, а сам на велосипеде поехал за помощью. Когда он вернулся с полицией, они обнаружили канадского руководителя, сотрудника страшного НКВД и еще трех русских громил, которые рыскали по квартире Гузенко — они вошли туда, просто взломав дверь.

Гузенко с его документами на следующий же день отвезли в надежное место. С этого начался этап обострения для разведок обеих сторон. Человеком, который попал под огонь самым первым, стал полковник Заботин, советский военный атташе, который привез Гузенко в Канаду в 1943 году и в штате которого тот служил.

Заботин объяснял свой беззастенчивый шпионаж против Канады и Соединенных Штатов во время войны такими словами: «Сегодня они наши союзники, завтра они будут нашими врагами». Он, возможно, впервые предоставил Москве возможность взглянуть с высоты птичьего полета на «Манхэттенский проект», перечислив его военных руководителей, начиная с генерала Гровса, а также ведущих ученых, и описав американские заводы и установки в Чикаго, Оук-Ридже, Хэнфорде и Лос-Аламосе. Через своего помощника — подполковника Мотинова он переслал в Москву образцы обогащенного урана-235 и урана-233, полученные от доктора Алана Нанна Мэя. За шпионскую деятельность в области ядерных исследований Заботина, к его восторгу, наградили орденом Красного Знамени и орденом Красной Звезды. «Теперь мне нечего бояться ехать в Москву», — сказал он своим коллегам. Когда Гузенко взорвал его шпионский аппарат, Заботин поспешно бежал из Канады, не уведомив местные власти. В декабре 1945 года он отправился в путь на советском судне «Александр Суворов», которое отплыло поздно ночью из Нью-Йорка с нарушением портовых правил. Как пишет «Нью лидер», информативный еженедельник американских социалистов, предоставляющий ценные сведения, через четыре дня после прибытия в Москву Заботин был объявлен мертвым. Его смерть объяснили сердечным приступом[18].